OCR Leo http://leoslibrary.on.to «М. Дяченко, С. Дяченко. Варан: Авторский сборник»: ЭКСМО; Москва; 2004 ISBN 5 699 05978 4 Аннотация Ты можешь летать на птице или нырять на оседланном змее, дружить с магами и бороться с чудовищами, но, какие бы чудеса ни творились вокруг, тебе обязательно захочется узнать больше. Заглянуть за край привычного. И тогда придется, бросив дом, бродить из края в край необъятной Империи, искать единственного человека – того, кто разжигает огонь в очаге, кто знает, куда уходят люди после смерти… В романе «Варан» Марина и Сергей Дяченко вернулись к любимому жанру фэнтези – яркому, захватывающему, романтичному. Марина ДЯЧЕНКО, Сергей ДЯЧЕНКО ВАРАН Часть первая Глава первая Франта привезли на почтовой лодке. Среди мешков и ящиков старого Макея пассажир выглядел нелепо – смешной коротенький плащ поверх щегольского светлого костюма, над головой перепончатая штука, очень рохожая на зонтик (когда лодка подошла ближе, Варан убедился, что это зонтик и есть, только не от солнца, а от дождя. С такими игрушками ходят только верхние: приемщик с горной пристани, например, в межсезонье смешит весь поселок своим клетчатым зонтом с кружевами). Было тихое серое утро. Ударяясь о воду, каждая капля дождя подпрыгивала звонким столбиком, будто желая вернуться в небо, и оттого море казалось ворсистым. Широкая, почти квадратная плоскодонка шлепала по морю лопастями бортовых колес. Старый Макей вертел педали; пыхтение и покрякивание почтаря разлеталось далеко над водой. Пассажир праздно сидел на корме. – По очта! – торжественно прокричал Макей, хотя никого, кроме Варана, на пристани не было. – Добрые люди, примите поклон от близких ваших и далеких, за добрые новости благословите Императора, за дурные прокляните Шуу! По очта! Голос у старика был не то чтобы приятный, но раскатистый. Варан заметил, как чужак под зонтиком морщится, явно борясь с желанием заткнуть уши. Еще подумает, что Макей напоказ горло дерет! Варан вдруг обиделся за старого почтаря. Макей никому .не кланялся, но уважал однажды заведенный порядок и бороду расчесывал надвое даже тогда, когда приходилось неделями болтаться в открытом море. Не окажись в округе ни души, Макей все равно прокричал бы уставное приветствие почтового цеха, только не станешь ведь объяснять это молодому франту, развалившемуся на корме со снисходительной ухмылочкой… Лодка причалила. – Привет, дядь Макей. – Привет, Барашка. Это самое, кхе… Ненатурально закашлявшись, Макей обернулся к пассажиру: – Прибыли, это, ваша милость. Милость сложила зонтик, кисло улыбнулась и, балансируя в шаткой плоскодонке, поднялась на ноги. Милости было на вид лет восемнадцать. Бесцветные мягкие волосы, невероятно длинные – до плеч, наверное, – торчали из под низко надвинутого капюшона. Тонкие губы по цвету не отличались от бледных щек; самым ярким пятном на лице пришельца был нос – ярко красный, распухший от насморка, с нервно трепещущими ноздрями. – Гости к вам, – Макей покосился на Варана. – Вернее, не гости, а… это, горни. Почтарь испытывал, по видимому, затруднения. Пассажир его был одет и снаряжен как важная особа, но выглядел как простуженный сопляк и держался без подобающего достоинства – вот выбрался на каменный причал, не дожидаясь, пока сбросят трап… Опять же, если ты в самом деле горни – почему не путешествуешь верхами? Оказавшись на суше, чужак первым делом поскользнулся и чуть не упал: – Ой… Добрый день, уважаемый. Я к вам с поручением от Императора. Сказано было просто и буднично. – Ко мне? – поперхнулся Варан. – К вашему князю, – пришелец снова поскользнулся на ровном месте, неуклюже взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. – Туда, – и неопределенно ткнул пальцем в перепончатую изнанку своего зонтика. Макей бросил на причал два пузыря с почтой – для поселковых и для верхних. Махнул Варану рукой: я, мол, свое дело сделал. Сел на педали, резко крутанул назад, так что вода у пристани закипела. Лодка отошла от берега, оставляя явственно различимый след на воде. – Мне, наверное, следует предъявить верительные грамоты? – спросил чужак и неуверенно чихнул. Лодка Макея медленно уходила за мыс – к рудокопам, на Малышку. Варан закинул на плечи оба пузыря; мешки были легкие, накануне сезона у людей поважнее занятия, чем на ракушке ножичком корябать, однако Варан согнулся под ношей и с натугой засопел: пусть пришелец видит, что ему тяжело. Что у него заняты обе руки. И что нести деревянный сундучок, сиротливо стоящий посреди причала, кроме владельца, – некому. Чужак, помедлив, взял сундучок за кожаную ручку. Поднял легко; да он пустой, подумал Варан почему то с раздражением. Для виду таскает с собой господский деревянный сундучок, только чтобы за важную птицу его держали. Или продать собирается. Или вообще украл где то. А вся его болтовня насчет поручения от Императора – вранье, хуже того – поклеп и ересь… – Может, мне все таки предъявить грамоты? – настойчивее спросил чужак. – Идемте, горни, – сказал Варан. – Кому надо – предъявите. И, не оглядываясь, привычно прыгая с камня на камень, двинулся к берегу. Мешки с почтой тихонько звякали и покалывали спину. Чужак отстал. На тропинке под козырьком Варану пришлось дожидаться его, сгрузив пузыри наземь. Господинчик не раз и не два оступился, провалившись по колено в воду; зонтик он наконец то закрыл и спрятал под мышку. Дошло наконец то: рыбке зонтик не нужен… А может, просто сил не хватило мучиться с сундучком и зонтиком одновременно. Варан ждал соплей и проклятий и немало удивился, разглядев на лице господинчика улыбку. Соплей, правда, тоже хватало: пришелец бесконечно чихал, вытирая нос раскисшим кружевным платочком. – Мокро у вас, – весело сказал пришелец. – Небось сезона ждете? – А то… – А где народ? Безлюдно как то, на пристани ни человечка, и на берегу… Варан хотел сказать, что поскольку милость не предупредила о визите заранее, то и трубачей с волынщиками пригласить забыли. Но придержал язык. Мало ли. – Донные сеют… Ковчег латают… Сами же говорите, сезона ждем, вот и сытухи вчера от берега откочевали, а стало быть, скоро забулькает… Почему я так много говорю, подумал Варан с неудовольствием. Кто я ему – староста, отчет держать? А кстати, еще вопрос, на месте ли староста, не уперся ли с утра пораньше сетки на своем поле класть… Отец говорил – все лучшие сетки себе забрал, скотина. – Это… хорошо, – сказал господинчик. Слышно было, что он запыхался. – Что хорошего то? – не очень почтительно отозвался Варан; сейчас они шли по сухой террасе под каменным козырьком, Варан впереди, приезжий – сзади. Терраса вилась по краю скалы, по спирали, все выше. Мешки кололи спину: что же они, паразиты, ничего мяконького в пузырь не подложили?! – Хорошо… что сезон… так скоро, – сказал невидимый за спиной господинчик. – Не представляю… как вы тут и живете… Варан состроил дикую рожу, за которую не раз перепадало на грибочки от отца. Но сейчас все равно ведь никто не видит. – Хорошо живем… Репс жуем, рыбу жрем. Безделушки клеим из ракушек… Сезон вспоминаем. До следующего сезона. – Помедленнее, – сказал приезжий. – Дышать тяжело. А ведь он точно потомственный горни, подумал Варан. Тут не притворишься. И родился, видать, наверху… Потому и мокро у нас, и плохо, и дышать, вишь, нечем. – Скоро прибудем, – пообещал, смягчившись. – Вон, дымки показались… Поселок издалека казался присевшим на землю облаком. Стелился по земле дым, и поднимался пар над плоскими каменными крышами. Волоча за собой, как хвост, слабеющего господинчика, Варан двинул прямо к дому старосты. – Карп, а Карп! Почта пришла, и дело еще есть… – Почту положи под дверью, а дело подождет, – отозвался сиплый голос. – Дверь не открывай, слышь: сухо у меня. Потом дело. Но прежде чем Варан успел что то сказать в ответ, приезжий отодвинул его с дороги и толкнул просмоленную дверь. – Я сказал – не открывать! – рявкнул староста. – Ну, ты у меня получишь, дрянь такая! Варан не нашел ничего лучшего, как шагнуть внутрь вслед за чужаком. У старосты и вправду было сухо. С потолка свисали набухшие соляные мешочки – из тех, что вытягивают пар из воздуха, как губка – воду. Пол был покрыт хрустящим слоем розовой и голубой соли; сам Карп, в домашней тканой одежде, сидел перед очагом со вкусной миской на коленях. Не рыба, насколько смог разглядеть Варан. И не репс. Сглотнул слюну. – Прошу прощения, – сказал господинчик, выпрямляясь и делаясь похожим на настоящего господина. – Я прибыл на Круглый Клык с Императорским поручением для вашего князя… Готов предъявить верительные грамоты. Карп, надо отдать ему должное, не поперхнулся овощным рагу (а в миске было именно рагу!). Смерив взглядом чужака, мельком глянув на Варана (тот догадался плотно закрыть дверь за пришельцем), староста осторожно поставил миску на низкий каменный столик. Наклонил голову, сделавшись удивительно похожим на рыбу горбунью: – Извольте. Варан переступил с ноги на ногу. Соль под сапогами хрустнула басовито, влажно, недовольно, но это еще что: вокруг мокрых башмаков пришельца драгоценный соляной ковер не только напита
